Все полтора часа, что длился наш разговор с Юлией Кайзер, мамой 17-летнего Димы, которому «Трансаэро» пять лет назад помогла вернуться к жизни, я смотрел ей в глаза — они неустанно смеялись, искрили благодарностью, силой, смирением. Историю матери и сына из Караганды слушать было больно. Поначалу я думал рассказать всё от третьего лица, но потом решил — нет, пусть лучше от первого. Так честнее и правильнее. Рассказывает Юлия…
«Лет пять назад ко мне в гости заглянула соседка, у её ребёнка в детстве обнаружили доброкачественную опухоль и вылечили. Соседка сказала: «Юль, у тебя Димка как-то неправильно смотрит, что-то у него с глазами не то». В то время Диме было 12 лет, он учился в школе и занимался греко-римской борьбой, ездил на соревнования. И вот как-то у него заболела голова. Посуду моет — голова болит, что-то ещё делает — голова болит. Мне посоветовали сделать ему томографию. Врач определил внутричерепное давление, немного полечил. А потом я для успокоения души решила обследовать Диму основательнее.
Проходит некоторое время, меня вызывают врачи. И показывают на снимки, на которых видно, что у Димы в голове какое-то большое образование. Увидев всё это, я ещё не поняла, что это значит, но меня начало потрясывать. Мы сели в машину и я почувствовала, что не могу ехать, нога на педаль не может нажать. Слёзы так и льются, а я стараюсь держаться — не могу расплакаться при ребёнке и напугать его. Но Дима всё заметил. «Мам, ты чего плачешь?» — «Да ничего». — «Что-то нашли?» — «Да ничего страшного, грыжу нашли, а это нестрашно».
В нашей родне мужчин нет. С мужем я разошлась, брат умер. Живем мы небогато, денег хватает только на жизнь. Приехали к моей маме. Я ещё сдерживала слезы. Но когда Диму увели, то разрыдалась. Потом мне сказали, что оперировать нужно срочно, поскольку Димка может умереть в любой момент. Родня и друзья помогли собрать деньги, мы сели на поезд и поехали делать операцию в Новосибирск, там нас уже ждали. «Мам, я не умру?» — «Кто же от грыжи умирал?».
За несколько дней до Нового года Диме сделали операцию. Три дня он провёл в реанимации. Обнаружилось, что когда Диму оперировали, то задели какое-то нервное окончание и у него полностью отказала правая сторона тела. То есть всё и сразу — правая рука, нога, всё. Дима с шести лет учит английский, у него очень хорошо получается. После операции я думала, лишь бы он в уме остался. Помню, лежит весь забинтованный, я пытаюсь с ним поговорить, а он: «I love you». Значит, всё нормально, подумала я.
У Димы оказалась медуллобластома четвёртого правого желудочка мозга. Это рак. Врач предложил пройти облучение в Москве. Врач связался со своим знакомым детским онкологом, та — с фондом «Подари жизнь», который согласился помочь деньгами и принять Диму на лечение в Москве. Так началась история наших отношений с фондом «Подари жизнь». Директор фонда Галина Владимировна Чаликова, царствие ей небесное, золотой человек — если бы не она, то неизвестно, смогли ли бы мы оказаться в Москве. Когда я общалась с людьми из фонда, то у меня сложилось впечатление, что они любят моего ребёнка больше, чем я его — это люди от Бога.
Фонд взял на себя финансирование лечения. А потом Диме прописали химиотерапию — это восемь курсов. Я захотела, чтобы лечение продолжилось в Москве. Каким-то чудесным образом мне, иностранке в России, удалось получить разрешение департамента здравоохранения Москвы. Теперь раз в полтора месяца надо было прилетать в Москву.
Пришло время лететь домой в Караганду, а у нас — ни копейки, все деньги истрачены за 2,5 месяца пребывания в Москве. Фонд обратился в «Трансаэро» с просьбой помочь с билетом — и нам помогли. Мы стали первыми, кому «Трансаэро» помогла в рамках новой программы перевозок онкологических больных. А дома ко всему привыкали заново. С палочкой передвигались очень долго. Дима даже стал левшой из-за того, что в правую руку ничего не мог взять.
И снова фонд связал нас с «Трансаэро». Компания спросила, почему нам нужно летать в Москву, сколько раз. И — о, чудо! — нам предоставили 16 билетов с открытой датой. Это как с неба. Когда я об этом рассказываю людям, они даже не верят, что такое может быть. Если бы не эти билеты, даже не знаю, был ли бы Дима сейчас жив.
«Трансаэро» нас не бросила даже после того, как мы выздоровели. Сказываются последствия химиотерапии: слабость костей и прочее — нужен врачебный контроль. И «Трансаэро» продолжила возить нас в Москву.
Вот теперь мы живы: уже два года снова учимся в школе, причём в самой сильной гимназии города. Сдали два разряда по шахматам. И периодически наезжаем в Москву — проверить состояние Димки. Прилетаем самолётами «Трансаэро» — авиакомпании, которая для нас стала почти родственницей.
Я говорю: может, мне не повезло, что ребёнок заболел, но мне очень повезло с людьми, которые мне помогали сохранить ему жизнь. Будто свыше всё даётся, кто-то помогает мне сверху. Одна я изрыдалась бы вся и меня бы положили рядом с Димкой на кроватку».
Записал Сергей Васильев
